2.2. Экономические и технологические концепции общественного развития
Как уже отмечалось, среди концепций, призванных объяснять проблему развития, явно преобладают редукционистские теории. Чаще всего редукционизм основывается на абсолютизации экономических или технологических факторов. Все остальные аспекты общественного развития в той или иной степени производны от этих двух. Наиболее известными представителями таких концепций являются Герхард и Джин Ленски [Lenski G, Lenski J. 1974], Уолт Ростоу [Rostow 1990], Дэниел Белл [Белл 1999]. Даже когда сторонники таких подходов пытаются мыслить более широко, более комплексно, они не могут выйти за рамки своей базовой редукционистской логики. Репрезентативным для понимания такой концепции развития, на мой взгляд, является бестселлер Элвина Тоффлера «Третья волна» [Тоффлер 2003]. Рассматривая три общественные системы на основе своей концепции «трех волн», Тоффлер отмечает, что такое сложное явление, как тип общества нельзя сводить лишь к одному началу, обоснованно считая, что придание особого значения какому-либо единственному фактору не расширяет, а, скорее, сужает наше понимание. Относя такие взгляды к прямолинейным системам, Тоффлер, тем не менее, убежден в том, что крупномасштабное исследование требует нахождения базовых критериев, позволяющих выявить фундаментальные структуры рассматриваемой проблемы. Исходя из данной установки, он считает, что фундаментальная структура индустриализма была одинаковой в самых разных странах, несмотря на их культурные и политические различия. К такому выводу Тоффлер приходит именно в силу того, что считает для общества первичной ту или иную технологическую организацию экономической жизни общества. Именно экономика является для этого автора фундаментальной структурой, а ее технологическая организация в эпоху индустриального развития, по его мнению, не зависит от культурных традиций и политического устройства общества. Тем самым он ставит знак равенства между индустриальными странами Запада и социалистическими моделями индустриализма.
Конечно, если обращать внимание лишь на промышленные аспекты жизни этих обществ, целенаправленно видеть в них схожие свойства и игнорировать различия, то индустриальные страны имеют много схожего. Но если обратить внимание на более широкие структурные аспекты, то мы обнаружим фундаментальные различия, позволяющие и более убедительно объяснить, почему в одном случае мы видим очень эффективное производство, а в другом — не только неэффективное производство, но также в целом общественную систему, существование которой оказалось исторически очень непродолжительным. Но Тоффлер уверен, что Советский Союз был страной цивилизации второй волны, как и страны Запада, а большевиков он определяет как партию второй волны. По его мнению, индустриальный пояс окружает весь земной шар между двадцать пятой и шестьдесят пятой параллелями Северного полушария. В совокупности, по его подсчетам, на период написания книги «Третья волна» к индустриальной цивилизации относился один миллиард человек.
Тоффлер считает, что необходимым предварительным условием всякой цивилизации является энергия, подчеркивая, что первая цивилизация обходилась возобновляемыми, а вторая — невозобновляемыми источниками энергии. И тогда, если рассматривать способ получения энергии как базовое отличие той или иной общественной системы, и на коммунистическом Востоке, и на капиталистическом Западе был один и тот же сдвиг: от рассредоточенной энергии — к концентрированной; от возобновляемой — к невозобновляемой; от многих источников энергии — к немногим. При этом Тоффлер обходит вниманием различия двух систем в генерировании социальной энергии и, как следствие такой позиции, предрасположенность коммунистических стран к энтропии.
Рассматривая современное общество как цивилизацию второй волны, американский ученый считает, что ему должна соответствовать социосфера, т.е. определенная организация общества. К особым способам организации общественной жизни, характерной для второй волны, Тоффлер относит нуклеарную семью, систему образования, новые формы организации бизнеса и производства, а также появление нового типа сообщества — нации.
Перечисляя все эти организационные новшества, Тоффлер подчеркивает, что в их основе лежит определенный код, т.е. система правил и принципов, отражающих все основные сферы деятельности и их координацию. По его мнению, код второй волны определяется шестью принципами: стандартизацией, специализацией, синхронизацией, концентрацией, максимизацией, централизацией. Действительно, эти шесть принципов имеют важнейшее значение для организации жизни цивилизации второй волны. И их значение для организации жизни мы наблюдаем во всех странах, подверженных влиянию индустриализации. Работа завода, технологической линии или бюрократии требует соответствия данным принципам. Однако, несмотря на схожесть производства, породившего, по мнению Тоффлера, эти принципы, они, на мой взгляд, не могли нивелировать институциональные различия между странами, входящими в «индустриальный пояс». Так, в тех странах пояса, которые по своей институциональной структуре были иерархическими, преобладали установки на максимальную централизацию и концентрацию функций и ресурсов. Но они в силу своих тоталитарных установок проигрывали индустриальным странам плюралистического типа в качестве специализации и производительности.
Стремление рассматривать цивилизацию второй волны не только через производственно-технологические факторы выгодно отличает Тоффлера от большинства редукционистско мыслящих авторов. По его мнению, каждая цивилизация имеет особую картину мира, и такую картину, присущую цивилизации второй волны, он определяет как индуст-реальность. Она образовала не только новую реальность для миллионов людей, но и обеспечила их способами понимания, а значит, и ее легитимации. Тоффлер отмечает, что в пылу пропагандистской войны мы, оказывается, не понимали, что оба лагеря индустриального мира имели одну и ту же суперидеологию. Он считает, что идеология по своим базисным содержаниям фактически была одинаковая как в странах капитализма, так и в странах социализма, опиралась на одинаковый набор предпосылок. Как на Западе, так и на Востоке, заключает Тоффлер, идеологи второй волны были страстными поборниками индуст-реальности. Прежде всего, приверженцев индустриализма, считает Тоффлер, объединяла установка на активное преобразование природы, стремление к ее подчинению. Вторая основополагающая идея — эволюционизм, а третья — идея неуклонного прогресса.
Перечисляя признаки второй волны, Тоффлер приходит к выводу, что все попытки найти главную причину индустриальной революции обречены на неудачу. Сама по себе технология, как и отдельно взятая идея или духовные ценности, не является движущей силой истории. История, считает он, не просто свод данных об этих изменениях, она опирается на взаимосоотносимые переменные величины, которые чрезвычайно запутаны. Можно согласиться с ним в том, что у такого сложного феномена, как индустриальное общество нет и не может быть только одной причины. Однако, считает Тоффлер, чтобы не запутаться в массе каузальных влияний, мы должны найти базовые начала, подходящие для целей исследования. И тем самым он опять возвращается к своей редукционистской страсти: найти базовую причину, определяющую возникновение и основное противоречие индустриализма. За всеми сложностями второй волны, сплетением всех факторов Тоффлер видит взаимосвязь, а также все более углубляющиеся расхождения между производителем и потребителем. Развитие этой сложной системы обмена, которую называют рынком, подчеркивает он, может быть по форме капиталистическим или социалистическим. При всей важности факторов, породивших вторую волну, первостепенное значение имеет именно расщепление этого атома, объединявшего в течение очень длительного времени производство и потребление. Их разъединение Тоффлер считает основополагающей характеристикой организации экономической жизни второй волны. Как видим, несмотря на свои очень интересные и порой оригинальные способы выявления особенностей индустриального общества, Тоффлер остается приверженным своей установке — сводить многообразие и сложность данного общества к нескольким базовым началам. Выделенные им такие базовые начала, как техносфера, экономические отношения, способ обмена в итоге определяют способы работы всех остальных институтов общества.
Свой подход Тоффлер оправдывает тем, что широкомасштабный синтез требует упрощения, обобщения и спрессовывания факторов, так как иначе невозможно охватить в рамках одного исследования столь обширную тему. Как уже отмечалось, с Тоффлером можно согласиться в том, что выделение базовых факторов экономит время и силы и без абстрагирования от определенных аспектов и деталей невозможны ни теоретические исследования, ни практическая ориентация в реальности. Однако когда такое абстрагирование превращается в абсолютизацию одного-двух факторов, в данном случае экономического и технологического, то методологическая условность превращается в жесткую онтологическую концепцию, обрекая ее сторонников на неизбежное редукционистское видение очень сложных общественных проблем. Впоследствии Тоффлер в ряде своих работ обнаруживает стремление к преодолению редукционистских положений, характерных для его «Третьей волны» [Тоффлер, Тоффлер 2007].